Мастер ФИДЕ Николай Орлов (Кинель-Черкассы): "Для тех, кто любит шахматы. В художественной литературе".

И в бездейственном покое

Нечем скуку мне отвесть …

Я не знаю: что такое?

Хоть бы книжку мне прочесть!

Козьма Прутков

Избранные партии (в сокращении) из любимых литературных произведений.

Остап Бендер – одноглазый любитель шахмат (сеанс одновременной игры)

Гроссмейстер вошёл в зал. Он чувствовал себя бодрым и твёрдо знал, что первый ход е2-е4 не грозит ему никакими осложнениями. Остальные ходы, правда, рисовались в совершенном уже тумане, но это нисколько не смущало великого комбинатора.

Гроссмейстера встретили рукоплесканиями. Остап поклонился, протянул вперёд руки, как бы отвергая не заслуженные им аплодисменты, и взошёл на эстраду.

- Предмет моей лекции – плодотворная дебютная идея. Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, - это «Quasi una fantasia». А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, - это человеческая мысль, облечённая в логическую шахматную форму. Даже с ничтожными силами можно овладеть всей доской. Всё зависит от каждого индивидуума в отдельности. Например, вон тот блондинчик в третьем ряду. Положим, он играет хорошо…

Блондин в третьем ряду зарделся.

- А вон тот брюнет, допустим, хуже.

Все повернулись и осмотрели также брюнета.

- Что же мы видим, товарищи? Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил, если каждый индивидуум в отдельности не будет постоянно тренироваться в шашк…то есть я хочу сказать – в шахматах…

Всего против гроссмейстера сели играть тридцать любителей. Многие из них были совершенно растеряны и поминутно глядели в шахматные учебники, освежая в памяти сложные варианты, при помощи которых надеялись сдаться гроссмейстеру хотя бы после двадцать второго хода.

Остап скользнул взглядом по шеренгам «чёрных», которые окружали его со всех сторон, по закрытой двери и неустрашимо принялся за работу. Он подошёл к одноглазому, сидевшему за первой доской, и передвинул королевскую пешку с клетки е2 на клетку е4.

Одноглазый сейчас же схватил свои уши руками и стал напряжённо думать. По рядам любителей прошелестело:

- Гроссмейстер сыграл е2-е4.

Остап не баловал своих противников разнообразием дебютов. На остальных двадцати девяти досках он проделал ту же операцию: перетащил королевскую пешку с е2 на е4. Один за другим любители хватались за волосы и погружались в лихорадочные рассуждения. Неиграющие переводили взоры за гроссмейстером. Единственный в городе фотолюбитель уже взгромоздился было на стул и собирался поджечь магний, но Остап сердито замахал руками и, прервав своё течение вдоль досок, громко закричал:

- Уберите фотографа! Он мешает моей шахматной мысли!

«С какой стати оставлять свою фотографию в этом жалком городишке. Я не люблю иметь дело с милицией», - решил он про себя. 

На третьем ходу выяснилось, что гроссмейстер играет восемнадцать испанских партий. В остальных двенадцати чёрные применили хотя и устаревшую, но довольно верную защиту Филидора. Если б Остапу знал, что он играет такие мудрёные партии и сталкивается с такой испытанной защитой, он крайне бы удивился. Дело в том, что великий комбинатор играл в шахматы второй раз в жизни.

Сперва любители, и первый среди них – одноглазый, пришли в ужас. Коварство гроссмейстера было несомненно.

С необычайной лёгкостью и, безусловно, ехидничая в душе над остальными любителями города Васюки, гроссмейстер жертвовал пешки, тяжёлые фигуры направо и налево. Обхаянному на лекции брюнету он пожертвовал даже ферзя. Брюнет пришёл в ужас и хотел было немедленно сдаться, но только страшным усилием воли заставил себя продолжать игру.

Гром среди ясного неба раздался через пять минут.

- Мат – пролепетал насмерть перепуганный брюнет. – Вам мат, товарищ гроссмейстер.

Остап проанализировал положение, позорно назвал «ферзя» «королевой» и высокопарно поздравил брюнета с выигрышем. Гул пробежал по рядам любителей.

«Пора удирать», подумал Остап, спокойно расхаживая среди столов и небрежно переставляя фигуры.

- Вы неправильно коня поставили, товарищ гроссмейстер, - залебезил одноглазый, - Конь так не ходит.

- Пардон, пардон, извиняюсь, - ответил гроссмейстер, - после лекции я несколько устал.

В течение ближайших десяти минут гроссмейстер проиграл ещё десять партий.

Удивлённые крики раздавались в помещении клуба «Картонажник». Назревал конфликт. Остап проиграл подряд пятнадцать партий, а вскоре ещё три. Оставался один одноглазый. В начале партии он от страха наделал множество ошибок и теперь с трудом вёл игру к победному концу. Остап, незаметно для окружающих, украл с доски чёрную ладью и спрятал её в карман.

Толпа тесно сомкнулась вокруг играющих.

- Только что на этом месте стояла моя ладья! – закричал одноглазый, осмотревшись, - а теперь её уже нет!

- Нет, значит и не было! – грубовато ответил Остап.

- Как же не было? Я ясно помню!

- Конечно не было!

- Куда же она девалась? Вы её выиграли?

- Выиграл.

- Когда? На каком ходу?

-Что вы мне морочите голову с вашей ладьёй? Если сдаётесь, то так и говорите!

- Позвольте, товарищи, у меня все ходы записаны!

- Контора пишет! – сказал Остап.

- Это возмутительно! – заорал одноглазый. – Отдайте мою ладью.

- Сдавайтесь, сдавайтесь, что это за кошки – мышки такие!

- Отдайте ладью!

С этими словами гроссмейстер, поняв, что промедление смерти подобно, зачерпнул в горсть несколько фигур и швырнул их в голову одноглазого противника.

- Товарищи! – заверещал одноглазый. – Смотрите все! Любителя бьют!

Шахматисты города Васюки опешили.

Не теряя драгоценного времени, Остап швырнул шахматной доской в лампу и, ударяя в наступившей темноте по чьим – то челюстям и лбам, выбежал на улицу. Васюкинские любители, падая друг на друга, ринулись за ним…

И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», 1927 г. 

кот Бегемот - профессор Воланд

Дверь раскрылась. Комната оказалась очень небольшой. Маргарита увидела широкую дубовую кровать со смятыми и скомканными грязными простынями и подушкою. Перед кроватью стоял дубовый на резных ножках стол, на котором помещался канделябр с гнёздами в виде когтистых птичьих лап. В этих семи золотых лапах горели толстые восковые свечи. Кроме этого, на столике была большая шахматная доска с фигурками, необыкновенно искусно сделанными.

Среди присутствующих Маргарита сразу узнала Азазелло, теперь уже одетого во фрак и стоящего у спинки кровати. Принарядившийся Азазелло уже не походил на того разбойника, в виде которого являлся Маргарите в Александровском саду, и поклонился он Маргарите чрезвычайно элегантно.

Нагая ведьма, та самая Гелла… сидела на коврике на полу у кровати, помешивая в кастрюле что-то, от чего валил серный пар.

Кроме этих, был ещё в комнате сидящий на высоком табурете перед шахматным столиком громаднейший чёрный котище, держащий в правой лапе шахматного коня.

Гелла приподнялась и поклонилась Маргарите. То же сделал и кот, соскочивший с табурета, шаркая правой задней лапой, он уронил коня и полез за ним под кровать...

Воланд широко раскинулся на постели. Был одет в одну ночную длинную рубашку. Грязную и заплатанную на левом плече. Одну голую ногу он поджал под себя, другую вытянул на скамеечку. Колено этой тёмной ноги и натирала какою – то дымящеюся мазью Гелла.

Наконец Воланд заговорил, улыбнувшись, отчего его искристый глаз как бы вспыхнул:

- Приветствую вас, королева, и прошу меня извинить за мой домашний наряд.

Воланд взял с постели длинную шпагу, наклонившись, пошевелил ею под кроватью и сказал:

- Вылезай! Партия отменяется. Прибыла гостья.

- Ни в коем случае, мессир, - справившись с собой, тихо, но ясно ответила Маргарита и, улыбнувшись, добавила: - Я умоляю вас не прерывать партии. Я полагаю, что шахматные журналы заплатили бы недурные деньги, если б имели возможность её напечатать.

Воланд положил свою тяжёлую, как будто каменную, и в то же время горячую, как огонь, руку на плечо Маргариты, дёрнул её к себе и посадил на кровать рядом с собою.

- Ну, уж если вы так очаровательно любезны, - проговорил он, - а я другого ничего и не ожидал, так будем без церемоний, - и он опять наклонился к краю кровати и крикнул: - Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный ганс!

- Коня не могу найти, - задушенным и фальшивым голосом отозвался из - под кровати кот, - ускакал куда-то, а вместо него какая-то лягушка попадается.

- Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площади? – притворяясь рассерженным, спрашивал Воланд, никакой лягушки не было под кроватью! Оставь эти дешёвые фокусы для Варьете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир.

- Ни за что, мессир! – заорал кот и в ту же секунду вылез из – под кровати, держа в лапе коня.

- Ах, мошенник, мошенник, - качая головой, говорил Воланд, - каждый раз, как партия его в безнадёжном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту…

- Шах королю, - сказал Воланд.

- Пожалуйста, пожалуйста, - отозвался кот и стал в бинокль смотреть на доску.

-  Ну, вот и всё, - закончил Воланд и поморщился, когда Гелла особенно сильно сжала его колено, - общество, как вы видите, небольшое, смешанное и бесхитростное. – Он умолк и стал поворачивать перед собою глобус, сделанный столь искусно, что синие океаны на нём шевелились, а шапка на полюсе лежала, как настоящая, ледяная и снежная.

На доске тем временем происходило смятение. Совершенно расстроенный король в белой мантии топтался на клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки – ландскнехты с алебардами растерянно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающего вперёд, где в смежных клетках, белой и чёрной, виднелись чёрные всадники Воланда на двух горячих, роющих копытами клетки, конях.

Маргариту чрезвычайно заинтересовало и поразило то, что шахматные фигурки были живые.

Кот, отставив от глаз бинокль, тихонько подпихнул своего короля в спину. Тот в отчаянии закрыл лицо руками.

- Плоховато дельце, дорогой Бегемот, - тихо сказал Коровьев ядовитым голосом.

- Положение серьёзное, но отнюдь не безнадёжное, - отозвался Бегемот, - больше того: я вполне уверен в конечной победе. Стоит хорошенько проанализировать положение.

Этот анализ он начал производить довольно странным способом, именно стал кроить какие – то рожи и подмигивать своему королю.

- Ничего не помогает, - заметил Коровьев.

- Ай,  - вскричал Бегемот, - попугаи разлетелись, что я и предсказывал!

Действительно, где – то вдали послышался шум многочисленных крыльев. Коровьев и Азазелло бросились вон.

Лишь только Коровьев и Азазелло скрылись, мигание Бегемота приняло усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят, вдруг стащил с себя мантию, бросил её на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное королевское одеяние накинул на себя и занял место короля. Коровьев и Азазелло вернулись.

- Враки, как и всегда, - ворчал Азазелло, косясь на Бегемота.

- Мне послышалось, - ответил кот.

- Ну что же, долго это будет продолжаться? – спросил Воланд, шах королю.

- Я, вероятно, ослышался, мой мэтр, - ответил кот, - шаха королю нет и быть не может.

- Повторяю, шах королю.

- Мессир, - тревожно – фальшивым голосом отозвался кот, - вы переутомились: нет шаха королю!

- Король на клетке г – два, - не глядя на доску, сказал Воланд.

- Мессир, я в ужасе, - завыл кот, изображая ужас на своей морде, - на этой клетке нет короля.

- Что такое? – в недоумении спросил Воланд и стал глядеть на доску, где стоявший на королевской клетке офицер отворачивался и закрывался рукой.

- Ах ты подлец, - задумчиво сказал Воланд.

- Мессир! Я вновь обращаюсь к логике, - заговорил кот, прижимая лапы к груди, - если игрок объявляет шах королю, а короля между тем уже и в помине нет на доске, шах признаётся недействительным.

- Ты сдаёшься или нет? – прокричал страшным голосом Воланд.

- Разрешите подумать, - смиренно ответил кот, положил локти на стол, уткнул уши в лапы и стал думать. Думал он долго и наконец сказал: - Сдаюсь.

- Убить упрямую тварь, - шепнул Азазелло.

- Да, сдаюсь, – сказал кот, - но сдаюсь исключительно потому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завистников! – Он поднялся, и шахматные фигуры полезли в ящик…  

М. Булгаков «Мастер и Маргарита», 1940 г.

Матч с Фишером

ПОДГОТОВКА

Я кричал: «Вы что ж там, обалдели? –

Уронили шахматный престиж!» -

Мне сказали в нашем спортотделе:

«Ага, прекрасно – ты и защитишь!»

Друг мой, футболист, учил: «Не бойся, -

Он к таким партнёрам не привык.

За тылы и центр не беспокойся,

А играй по краю – напрямик!...»

Я налёг на бег, на стометровки,

В бане вес согнал, отлично сплю,

Были по хоккею тренировки…

В общем, после этой подготовки –

Я его без мата задавлю.

«Не спеши и главное не горбись, -

Так боксёр беседовал со мной, -

В ближний бой не лезь, работай в корпус,

Помни, что коронный твой – прямой».

Честь короны шахматной – на карте, -

Он от пораженья не уйдёт:

Мы сыграли с Талем десять партий –

В преферанс, в очко и на бильярде, -

Таль сказал: «Такой не подведёт!»

И в буфете, для других закрытом,

Повар успокоил: «Не робей!

Ты с таким прекрасным аппетитом

Враз проглотишь всех его коней!»

Будет тихо всё и глухо.

А на всякий там цейтнот

Существует сила духа

И – красивый апперкот.

ИГРА

Только прилетели – сразу сели.

Фишки все заранее стоят.

Фоторепортёры налетели –

И слепят, и с толку сбить хотят.

Выпало ходить ему, задире, -

Говорят, он белыми мастак! –

Cделал ход с е-2 на е-4…

Что – то мне знакомое… Так – так!

Ход за мной – что делать?! Надо, Сева, -

Наугад, как ночью по тайге…

Помню – всех главнее королева:

Ходит взад – вперёд и вправо – влево, -

Ну а кони вроде – буквой «Г».

Эх, спасибо заводскому другу –

Научил, как ходят, как сдают…

Выяснилось позже – я с испугу

Разыграл классический дебют!

Всё следил, чтоб не было промашки,

Вспоминал всё повара в тоске.

Эх, сменить бы пешки на рюмашки –

Живо б прояснилось на доске!

Вижу, он нацеливает вилку –

Хочет есть. И я бы съел ферзя…

Под такой бы закусь – да бутылку!

Но во время матча пить нельзя.

Я голодный, посудите сами:

Здесь у них лишь кофе да омлет, -

Клетки – как круги перед глазами,

Королей я путаю с тузами

И с дебютом путаю дуплет.

Есть примета – вот я и рискую:

В первый раз должно мне повезти.

Я его замучу, зашахую –

Мне дай только дамку провести!

Не мычу, не телюсь, весь - как вата.

Надо что – то бить – уже пора!

Чем же бить? Ладьёю – страшновато,

Справа в челюсть – вроде рановато,

Неудобно – первая игра.

…Он мою защиту разрушает –

Старую индийскую – в момент.

Это смутно мне напоминает

Индо – пакистанский инцидент.

Только зря он шутит с нашим братом –

У меня есть мера, даже две:

Если он меня прикончит матом,

Я его – через бедро с захватом,

Или – ход конём – по голове!

Шифер стал на хитрости пускаться:

Встанет, пробежится и – назад,

Предложил турами поменяться, -

Ну ещё б ему меня не опасаться –

Когда я лёжа жму сто пятьдесят!

Я его фигурку смерил оком,

И когда он объявил мне шах –

Обнажил я бицепс ненароком,

Даже снял для верности пиджак.

И мгновенно в зале стало тише,

Он заметил, что я привстаю…

Видно, ему стало не до фишек –

И хвалёный пресловутый Фишер

Тут же согласился на ничью.

 В. Высоцкий «Честь шахматной короны», 1972 г.

Для справки:

1. Написано до начала матча Спасский – Фишер.

2.По признанию Таля, хорошо знакомого с автором, во все вышеупомянутые игры они с Высоцким не играли («вероятно, попал из – за рифмы»). Но две партии в шахматы в реальности состоялись. «Я хорошо помню, что во второй я всё время норовил предложить ничью…»

 «У нас есть шахматы с тобой,

Шекспир и Пушкин. С нас довольно.»

В. Набоков

P.S.

Рекомендуемая для серьёзного чтения шахматная литература:

В. Набоков «Защита Лужина», 1930 г.

С. Цвейг «Шахматная новелла», 1942 г.

А. Котов «Белые и чёрные», 1965 г.